Заболотела река. Дерном покрыты в поле распашистые полосы.
Скошен луг, убран хлеб, кончен сев, отошла брусника.
И срывал ветер листья с дерев, нес их, колебля, по воздуху; просушив, откатывал, шурша, посторонь осиротелого дерева.
Загружалось листьями озеро.
Золотой кудрявый лес, редел с каждым утренником, редел с каждым солнышком. Летала паутина вдоль по лесу, подымалась цепкая до маковки и, скатясь по ветвям, обскочила круг пустынного дерева.
Поутру на заре, промерзая, становилась паутина прозрачней и легче и, свившись червем, качалась в дырявых покинутых гнездах.
Доступила на пегой кобыле дождливая осень. И ушли прощальные ясные дни.
Дождливая сонная осень.
По берлогам звери заснули - им тепло мохнатым; им все будто лето.
Ветер, гуляя по полю и лесу, шумит на просторе.
И поднялись у берлог Ведогони, стоят, караулят спящих зверей. У каждого зверя свой Ведогонь-охранитель.
Стоять караулить под дождем у берлоги - скучно. И скучно и зябко. От нечего делать дерутся ведогони друг с другом, - даже до смерти.
Беда: не осилить и не покориться! Кончит свой век Ведогонь, и зверь Ведогоня кончит во сне звериные дни.
Так немало зверей погибает в осеннюю пору неслышно.
Ветер все глуше. Ночи длиннее. Зазимье.
Счастливый, кто родился в сорочке, - у того тоже есть свой Ведогонь-охранитель, как у зверя.
Вот, ты, счастливый, заснул, а твой Ведогонь вышел мышью, бродит по свету. И куда-куда не зайдет - на какие на горы, на какие на звезды! Погуляет, всего наглядится и вернется к тебе. И ты встанешь, счастливый, после тонкого сна: сказочник сказку сложит, песельник песню. Это все Ведогонь тебе насказал и напел - и сказку и песню.
Счастливый, ты родился в сорочке, берегись, коли дрема крепко уводит: твои дни сочтены. Ведогони драчливы - встретятся, заденут друг друга, и пойдет потасовка, а после, смотришь, и нет одного: какой-нибудь кончил свой век. А ты не проснешься, ты счастливый, ты сказочник, песенник, кончишь во сне свои дни.
Так немало счастливых гибнет в осеннюю пору неслышно.
---
(c) А. М. Ремизов